Лик Черной Пальмиры - Страница 21

В "Советской" быстренько поселились, не прибегая ни к каким особым воздействиям: хватило банального воздействия достаточно больших денег. Впрочем, в таких гостиницах всегда найдутся свободные места. Выбрали люксы, те что подороже, в дальнем крыле. Потом все, кроме Ларисы Наримановны, вернулись в высотный корпус, по длинному коридору. Симонов попытался заглянуть в попавшийся по пути бар "Bavaria", но Лайк его мигом одернул.

В окна стучался дождь.

Арик не ожидал, что в другом баре, напротив гостиничной стойки, сидеть станут совсем недолго. Всего по два коктейля. После второго Лайк решительно встал, затушил сигарету в пепельнице и объявил:

- Всем спать! Завтра вы нужны мне свеженькими и бодренькими. Кто вздумает продолжить... применю санкции. Уразумели?

- Так точно! - Ефим бодро приложил ладонь к виску. На американский манер.

- Вольно, - пробасил Лайк и царственным жестом всех отпустил. А сам направился к выходу из гостиницы.

Наутро свеженький и бодренький Лайк привел свою свеженькую и бодренькую команду на верхний, восемнадцатый этаж высотного корпуса, где не было номеров, только просторный холл со стеклами во всю стену да небольшой кинозал. Кинозал был заперт; Иным не составило бы труда проникнуть в него, но сейчас всех привлекли окна.

С высоты Питер производил еще более гнетущее впечатление, нежели с поверхности. Особенно в такую слякотную погоду, ничуть не изменившуюся со вчерашнего вечера. Особенно, если взглянуть через сумрак. Город распластался внизу, словно гигантский нарыв на теле земли - черно-серый, подернутый мутным туманом, зловещий и недобрый. Где-то там, внизу орудовали среди ничего не подозревающих людей Черные - Иные, которым вскоре предстояло навсегда рассеяться в сумраке.

Никто из команды Лайка не питал беспочвенных иллюзий, даже Ефим. Ни о каком перевоспитании и речи быть не могло. Инквизиция развоплощала Иных и за куда более мелкие прегрешения - а что же говорить о человеческих жертвах?

- А где тот дом, о котором ты говорил? - спросил Арик, обращаясь к Лайку.

Лайк неподвижно стоял перед стеклянной стеной.

- Сам не видишь, что ли? - Лайк наконец шевельнулся: пожал плечами. Попробуй угадать.

- М-м-м... - промычал Арик, шаря взглядом по пейзажу за Фонтанкой. Вон тот, частично рыжий, частично серый?

- Разумеется, - фыркнул Лайк. - Какой же еще?

Над домом и впрямь цвела остаточная аура - мрачно-багряных тонов. Соседние дома, правда, выглядели немногим лучше, но этот...

- Вообще-то не мешало бы туда наведаться, - заметил Лайк. - Прямо сейчас. Бери, Арика, Шведа и Димку - и вперед.

- Через мостик со сфинксами, да? - уточнил наблюдательный Швед. Сфинксов он заметил из окна машины.

- Ну, а как же еще? Мост, кстати, зовется Египетским.

- Ладно, - Арик переглянулся со Шведом и Рублевым и все трое неторопливо пошли к лифтам. Прочие остались глазеть на Питер с восемнадцатого этажа.

Выйдя из гостиницы разведчики подались чуть вправо, прошли по Лермонтовскому, миновали упоминавшийся мост, потом метров полста прошагали по набережной. И оказались на месте.

Не будь у дома таких мрачных и грязных стен, он был бы, пожалуй, даже красивым. Эркеры и фронтоны, высокие окна - все это, слившись воедино, сделало бы архитектуру любого здания неповторимой, единственной.

- Климов переулок, девять, - Швед прочел надпись на чумазой, некогда белой табличке. - И одновременно - набережная Фонтанки сто пятьдесят девять. У него что же, два адреса?

- Как видишь, - сказал Димка Рублев и задрал голову, разглядывая верхние этажи. На лицо ему легли мелкие дождевые капли.

- Они здесь определенно психи, - проворчал Швед.

Левее дома, если смотреть с набережной, когда-то, стоял еще один - об этом красноречиво говорили глухие, без единого окна, соседствующие стены. Нынче между глухих стен располагался небольшой, поросший чахлой травкой пятачок, обильно к тому же загаженный собаками. Зато за пятачком открывался бывший закрытый дворик. Стены интересующего их дома со стороны дворика выглядели светлее - никаких рыжих и серых тонов, только грязно-лимонный, с потеками. Одиноко и очень не к месту у одного из подслеповатых окон притулилась спутниковая антенна.

- Кажется, нам сюда, - предположил Арик, указывая на средний подъезд.

Вошли. Изнутри подъезд выглядел так, будто по лестнице раз сто туда-сюда промчалась ватага варваров, вооруженных кирками, фломастерами и граффити-баллончиками. Квартир на каждом этаже было по две. Квартиры первого этажа носили номера два и пятнадцать.

- Ну и ну! - не удержался и хохотнул Димка. - Интересно, что за номера у квартир второго этажа?

- Думаю, - глубокомысленно заметил Швед, - двенадцать и пятьдесят три.

Димка снова хохотнул, но стоило подняться этажом выше, как смех его иссяк сам собой. Хозяева квартиры справа поставили металлическую дверь, но прикрепить к ней табличку с номером не удосужились. Зато левая дверь, древняя и деревянная, гордо несла в верхней части номерок.

"53".

- Ой, - Димка Рублев даже растерялся. - И правда пятьдесят три! Ты что, вероятности глядел, а Швед?

- Не, не вероятности, - невозмутимо пояснил Швед. - Я табличку глядел перед входом в подъезд...

- Не подъезд, а парадное, - перебил Арик. - Мы же в Питере. Разве не видишь, какое все шикарное и торжественное?

- Особенно паутина и надписи, - вставил Рублев.

Стены множественно украшало известное российское троебуквие, на любой вкус - печатными буквами, прописью, готикой и даже стилизацией под японские иероглифы.

- Выше этажом расположены квартиры три и шестнадцать, - сообщил Швед. - Но, сдается, нам туда не нужно.